Квартирная страда - Страница 2

— Во снѣ, во снѣ. Вотъ это-то и обидно. Строго говоря, ни одной комнаты нѣтъ проходной… Всѣ въ корридоръ. Кухня маловата, но…

— Брось. Какая польза говорить о томъ, что видѣлъ во снѣ! — остановила его- жена. — Вѣдь это пустословіе…

— Пустословіе-то пустословіе, но такъ жалко, такъ жалко! Жалѣю даже, что ты меня разбудила. Ужъ я хотѣлъ и задатокъ дать.

— Ахъ, какой глупый! Во снѣ видѣлъ и разговариваетъ!

— Да ужъ я радъ, что хоть во снѣ-то меня порадовало. А то наяву ищемъ-ищемъ, и не можемъ ничего подходящаго найти.

Черезъ десять минутъ онъ надѣлъ пальто, чмокнулъ жену, схватилъ портфель и сталъ уходить изъ дома. Жена вышла проводить его и остановилась на террасѣ.

— Заѣзжай на Пески-то! — крикнула она ему еще разъ.

— Хорошо, хорлшо! — откликулся онъ на ходу.

II

— Швейцаръ! Послушайте… Это не по этой лѣстницѣ квартира въ шесть комнатъ? — окликаетъ толстенькій, коротенькій господинъ широкоплечаго дѣтину въ фуражкѣ съ позументомъ, дѣтину, которому по справедливости слѣдовало-бы не лѣстницу караулить, а перетаскивать тяжести.

Швейцаръ сидѣлъ въ подъѣздѣ и игралъ въ шашки съ хозяиномъ изъ сосѣдней табачной лавочки.

— Здѣсь, здѣсь… Всякія квартиры у насъ покуда есть, — отвѣчалъ швейцаръ, не глядя на господина, и говоритъ своему партнеру:- Ѣшь, ѣшь, что подставлено, а я трехъ съѣмъ, да и въ дамки…

— Да мнѣ всякихъ не надо, а есть-ли вотъ въ шесть-то комнатъ? — снова повторяетъ вопросъ толстенькій господинъ, отдуваясь, снимаетъ съ головы шляпу и вытираетъ платкомъ потное лицо и крупную лысину.

— И въ шесть комнатъ есть. Пожалуйте.

— Ну, покажите. Въ которомъ этажѣ?

А швейцаръ ужъ не обращаетъ вниманія на толстенькаго, коротенькаго господина. Онъ тыкаетъ пальцемъ въ шашечную доску и говоритъ своему партнеру:

— Ѣшь, ѣшь… Опять ѣшь. Да нельзя назадъ, нельзя… Сходилъ ужъ… Что схожено, то свято… Послѣ смерти нѣтъ покаянія. Съѣлъ? Ну, вотъ и сиди тутъ взаперти. Заперъ я тебя. И вотъ еще разъ запру.

— Послушайте, швейцаръ! Покажете вы мнѣ квартиру, или нѣтъ? Вѣдь это чортъ знаетъ, что такое! — горячится толстенькій господинъ.

— А какъ-же не показать-то? Въ лучшемъ видѣ… Афимья!.. Принеси сюда ключи отъ квартиры! — кричитъ швейцаръ въ сторожку женѣ, а самъ все-таки не отрывается отъ игры. — Пожалуйте, господинъ, кверху по лѣстницѣ, а я за вами слѣдомъ… — говоритъ онъ толстенькому господину.

— А ванная при квартирѣ имѣется?

— Въ трехъ мѣстахъ теперича ужъ заперъ. Сдаешься?

— Нѣтъ, ходи, — отвѣчалъ партнеръ.

— Да чего-жъ тутъ ходить-то, дура съ печи! Вѣдь ужъ кругомъ вода… Вынимай гривенникъ.

— Нѣтъ, ходи еще.

— А коли такъ, то садись еще въ четвертое мѣсто. Сѣлъ? А теперь самъ ходи. Ну, куда сходишь? Ну, вылѣзай!

— Швейцаръ! Будетъ-ли этому конецъ! Вѣдь вы здѣсь приставлены, чтобы квартиры показывать, а не въ шашки играть! — строго говоритъ толстенькій господинъ.

— Ахъ, Боже мой! Да вѣдь нельзя-же безъ ключей въ квартиру попасть. Афимья! Вѣдьма! Скоро-ли ты тамъ?

— Да вотъ не знаю, куда ты ихъ запропастилъ! — слышится изъ сторожки.

— Ищи въ спинжакѣ.

— Да ужъ и то всѣ карманы обшарила.

— Ну, въ сундукѣ ищи. Сію минуту, господинъ. Она найдетъ. Давеча я съ малярами по квартирамъ ходилъ и принесъ ихъ… Ключи, то-есть. Ну, съ тебя, Иванъ Евстратьевичъ, тридцать копѣекъ, — произноситъ швейцаръ, обращаясь къ партнеру.

— Это еще откуда? Откуда тридцать-то?

— Давай, давай… Полно куражиться-то. Деньги не щепки.

— Захаръ! Да не забылъ-ли ты ключи-то тамъ наверху въ дверяхъ? — выскакиваетъ изъ сторожки швейцариха. — Вѣдь нигдѣ нѣтъ.

— А что ты думаешь? Вѣдь… пожалуй, что и забылъ. Продвигайтесь, господинъ, наверхъ. Ключи отъ квартиры наверху. А ты, Иванъ Евстратьичъ, тридцать копѣекь……

— Будетъ съ тебя и двугривеннаго. На, подавись…

Партнеръ швейцара кидаетъ на шашечную доску двугривенный.

— Эхъ, жила! Вотъ жила-то! — произноситъ швейцаръ, взявъ деньги.

— Послушай, швейцаръ! Да ты покажешь, наконецъ, мнѣ квартиру? — горячится толстенькій господинъ.

— А то какъ-же… Вѣдь иду ужъ съ вами. Пожалуйте впередъ….

— Какіе вы невѣжи! Олухи! — вырывается у толстенькаго человѣка.

— Это чѣмъ-же, господинъ?.. Позвольте… Это что въ шашки-то?… Такъ вѣдь, сидишь-сидишь одинъ денъ-то деньской, такъ инда одурь возьметъ… Время теперь лѣтнее. Жильцы на дачѣ.

— Съ ванной эта квартира? — задаетъ вопросъ толстенькій господинъ.

— У насъ всѣ съ ванной. Домъ на отличку.

— И съ хозяйскими дровами.

— У насъ всѣ съ дровами.

— Семьдесятъ рублей?

— Нѣтъ, восемьдесятъ пять, — отвѣчаетъ швейцаръ. — И швейцару отдѣльно.

— А какъ-же на воротахъ у васъ вывѣшено, что семьдесятъ рублей?

— Да та ужъ сдана. И та не въ шесть комнатъ была.

— Отчего-же билетъ не снятъ? Вѣдь, вотъ, мнѣ восемьдесятъ пять дорого.

— А кто-же ихъ вѣдаетъ, отчего дворники не сняли! Имъ-бы только по портернымъ…

— Ну, да ужъ всѣ хороши. Послушайте… Да куда-жъ вы меня ведете? Который это этажъ?

— Пятый.

— А вѣдь сказано, что въ третьемъ.

— Въ третьемъ маленькая. Всего четыре комнаты! А я вамъ въ семьдесятъ пять подсодобить хочу.

— Сколько комнатъ?

— Пять. Но за то съ балкономъ и съ каминомъ.

— Да я со своимъ семействомъ въ пяти комнатахъ не помѣщусь. Кромѣ того, для меня это высоко. Зачѣмъ же вы меня привели? Ахъ, какой вы глупый! Тогда ужь ведите меня въ квартиру, которая о шести комнатахъ въ восемьдесятъ пять рублей.

— Такъ та внизу, во второмъ этажѣ. Что-жъ вы раньше-то не сказали!